- А ты где? – спросил своего друга Игоря живой и простоватый преданный с курчавыми стоящими волосами и добрыми синими глазами.

- Я на пандале – так мне сказали, а что это - сразу не врубился.

- Это такой огромный шатер желтого цвета, его всегда ставят внизу на поляне.

Это был Гарга, паренек лет двадцати с лысиной и шикхой, одевавший всегда тхоти и курту на вайшнавский манер шафранового цвета. Шафран означал строгого брахмачари, т. е.  не общавшегося с женщинами. На его шее красовались три кантималы, давшего обет не есть мясо, не курить, не пить и колоться, не играть в азартные игры и не заниматься сексом. Гарга учился в институте и даже там не снимал одежды вайшнава. Считая учителем Индрадьюмну свами, он гордился этим.

- Гарга, ты каждое лето приезжаешь на фестиваль или как?

- Руслан, если бы я мог каждое лето. Учеба, я не сказал бы что мешает, вовсе нет. Мне кришна дает место, где преподавать и я принимаю. Еще бы я не принял, апарадха!

  Руслан надевал тхоти и не мог правильно завязать, один конец был короче и болтался у колен, а второй, наоборот, длиннее и потому можно было запутаться при ходьбе.

- Дай я тебе помогу, - сказал Гарга, - вот та-ак.

Руслан улыбнулся, и красные прыщики разъехались в разные стороны. Он достал зеркальце и, повернувшись к полке, достал тилаку и сделал мазок на лбу и переносице.

- Я бы хотел остаться в этом храме, - сказал простодушно он, помазывая живот. Его шикха болталась сзади, походив на хвостик арбуза.

- А сколько должно быть метров в тхоти? – спросил Вадим, повыше и костлявее Руслана.

- ха – а – ре  кри – шна!  ха – а – ре  кри – и – шна!  Четыре метра тютелька в тютельку, - ответил быстро вошедший Селеванов Сергей. Он был очень занят и постоянно пел, и  великолепно разбирался в вайшнавских тонкостях. В белом тхоти и курте, с шикхой в половину головы и кантималами в крупный горошек в два ряда, болтающихся на самой груди. Сергей всегда веселый и открытый, сразу покорил Женино сердце, и ему захотелось познакомиться и сдружиться с ним. По натуре тихий и застенчивый он всегда в глубине ценил открытых, не имея этого качества. Сергей достал трехлитровую банку и, наполнив ее водой из-под крана, засунул в воду кипятильник огромных размеров.

- Если кипятильник вылазит из воды, то может взорваться, - сказал Сергей и достал другой, но уже с дырой в металлической трубке.

- В сознании кришны, по словам Видуры-прабху один плюс один - равно один, а также наоборот.

     Гусейн поставил сумку справа щитом и, развернув спальник, воткнул в уши радио и лег. Небольшой портфель, в котором он носил самое необходимое как документы, деньги и фотографии, поставил на небольшой подоконник. Туда же он поставил свой стакан. Если лежать на полу, то, если очень захочешь, можно было посмотреть в окно, которое выходило не на улицу, а в специально пристроенную будку дозорного, следящего за задним двором, сплошь и рядом уставленного автомобилями. Так же можно было выйти на улицу через дверь из общей комнаты, спустившись по бетонным ступеням, минуя охранника. В комнате кроме самодельной полки, поделенной на ячейки и занимавшей всю стену, не было абсолютно ничего. Три тумбочки по углам и плакат с изображением вишну вели уединенный образ жизни. Женя расположился около окна рядом с Гусейном, который оприходовал половину тумбочки. Из всех прибывших долгожителем считался Селеванов. Около трех лет проходил он служение в этом храме, называвшемся «Сухаревским».

- Когда я стал, или вернее думал, что стал кришнаитом, первым делом я избавился от «кармической литературы» типа Дюмы и появившейся на постсоветском пространстве в свободной продаже каббалы и книги сатаны, отнес все в «Букинист». Вторым делом, пошарившись в шкафу, достал три бутылки шампанского «Мадам Помпадур» и отнес на помойку, разбил одну, другие просто вылил, решив таким образом идти по пути самосознания. Вот  краткая характеристика Жени о самом себе, присутствовавшим в общей комнате кто желал знать его историю.

   Пришел Кана-Кангади маленький, с приплюснутой головой, похожей на неправильный арбуз и неестественной улыбкой.

- Новенькие есть? – спросил он, заглядывая каждому в лицо.

- ….

- Как зовут?

- Женя.

Далее последовал короткий тест про родственников, есть ли среди них влиятельные шишки. На простой ответ, что у Жени мать и отец работяги у Кана-Кангади созрело быстрое решение:

- Так, значит, будешь на кухне. Выходишь с завтрашнего утра. В полшестого должен быть на месте, и найди фартук и тапочки, так как без них на кухню кришны тебя не пустят.

- А где мне искать?

Оставив вопрос без ответа, Кана увидел вдруг Гусейна, который преспокойно слушал радио, не подозревая о существовании Каны-Кангади.

- Гусейн! А ты когда приехал?

- …

- Подойдешь к менеджеру по строительству, им требуются руки ставить пандал. Как твои дела?

- …

И Кана вышел вместе со своей улыбкой. Появился другой менеджер. Худой с хвостом на небритой голове  и видом гусака. Его звали, Гонима дас.

- Гусейн, завтра на пандал после прасада, я лично прослежу.