Потом, повернувшись к одному преданному, который «квело» повторял мантру  «харе кришна», угрожающе выдал:

- Да ты никакого блага не получишь от повторения! – оставив того в глубоких раздумьях. – А ты думал! Махарадж  получает благо от твоего служения, но не ты! Забудь, что ты вообще существуешь!

  Григорий, второй человек в сухаревском храме после Видуры, подошел к Жене и с беспокойством спросил:

- Ты из Алма-Аты? Где ты там жил?

- На «Туристе»?

- А я в Тастаке.… Помню, в футбол играли. Тоже я из тех краев. Значит, землячок! Вообще-то я не в особом восторге от Алма-Аты: грязь, смог и тьма. Если ты испытываешь ностальгическую связь, советую пересмотреть свое отношение к этому городу. Доверять никому нельзя, чтобы не быть битым впоследствии. Как только я попал в школу, с тех пор мучаюсь. Драки, район, гавно – есть от чего устать. А как встретил кришнаитов, так единственная девушка ушла, или я от нее  ушел? Как видишь, белое тхоти ношу на службу. Если же ты решишь возвратиться под крылышко родителей, тоже не советую. Более унизительного места нет на этой гавенной планете!

Женя  понемногу приходил в себя.

- А что у тебя со щекой?

- В поезде решил наехать на одного мистика, вот – получил реакцию. Лечу полосканием. Но через три дня должно пройти.

Бог не помогает тем, кто прямо нарушает Его волю. 

- Викто – о – ор!!! – Анатолий, в пыльной и потерявшей цвет робе, уверенной походкой и с газовым ключом в руке скрылся в коридорах корпуса. – « Кто ищет, тот всегда найдет» - пробормотал он сам себе, он искал нового помощника Виктора.

  Виктор приехал из Запорожья и очень интеллигентный вид представлял собой поначалу. Высокий брюнет с прямым носом, любивший шутить и смеявшийся порой басом для имиджа. Лет так двадцать пять он успел отдать на искания истины. Про храм в Сухарево он узнал у запорожских кришнаитов и, читая «гиту» уже на пути  в Москву, последний раз вздохнув, выкинул скелет жареной курочки в окно поезда, предвидя полное вегетарианство в храме. Он жил тоже в общей комнате и приехал на фестиваль, успев передать друзьям адрес куда едет.

Кочегарка располагалась за баней и зимой служила большой дымящей трубой как у крематория, и все надеялись, что в этот сезон, наконец-то, будет отопление, а не просто баня раз в неделю. Анатолий – главный кочегар – в прошлой жизни был медведем, так что в этой унаследовал тяжелую руку и ногу. Работая в мастерской, он хорошо знал цену человеческой жизни, проводя все время в обществе тисков, кувалд, стальных кусачек и черной печи, которая всегда зловеще улыбалась своим прожорливым ртом. Итак, повелось в судьбе Анатолия, ему требовался помощник и даже не один.

   Тем временем Виктор, заскочив на кухню и взяв два куска хлеба, решил потеряться на пару часиков и ознакомиться с окрестностями, великолепным видом рощи как вечнозеленой, кругом росли еловые и сосновые, так и лиственной, к тому же недалече протекала чистейшей воды речка, а воздухом таким стоило подышать полной грудью.

Фестиваль начался пятнадцатого июля. Приехало очень много народа, что многим не хватало места, так что на свободном пространстве разбивались туристические палатки. Спальник – самый близкий и ненавистный друг преданного – оживал обычно по ночам, и нередко на два-три часа в дневное время. Служа с полной самоотдачей, как мог, согревал и баюкал хозяина, который, если попадался хороший, стирал его раз в месяц или сушил на ветру, а  «храмовики» в специальной комнате-сушилке на первом этаже корпуса «лотос», по размерам точь-в-точь как общая комната.  У самого потолка висели веревки, а на них тхоти, майки и носки, позабывшие свои цвета, спальники и каупины.  У самого окна стояла «пушка», качавшая горячий воздух и часто перегоравшая от перенапряжения. Иногда ее облеплял какой – нибудь преданный ни за что не желая с ней расставаться, особенно по утрам, «читая» джапу (повторял «харе кришна»), обнимая "пушку" как возлюбленную.

  Очень много преданных приехало со всего света, даже из Германии, не считая бывших союзных республик, Индии, Прибалтики, Запада и Востока. Десяток махараджей, среди которых Джаяпатака, Томала, Рохинисута, Локанатха, Гопал, Индрадьюмна, Нираджана и другие. Все ученики Прабхупады, так что лекции читались сразу в трех-четырех местах, а переводчики успевали только переводить. В храме не смотрели телевизор, так что все старались попасть на лекцию и так развлечься, а это было не просто. У каждой рекреации в дверях стоял охранник с табличкой на кармане и входить имели право только с карточками, свидетельствовавшими о том, что сей преданный, оплатил весь курс лекций. Те, которые приехали за месяц и занимались служением, тоже не могли попасть на все лекции, а на кухне стоял специальный вещатель, передававший, что же происходит во время лекции, так что кухня считалась местом весьма привилегированным. Гарга стоял у плиты и поварил, мешая в большом баке шумовкой. Его двоюродный брат был неподалеку и тоже занимался приготовлением. С заднего входа им заносили овощи и специи, с переднего выносили приготовленные кушанья и обратно вносили бидоны, фляги, которые мыл Женя с четырьмя помощниками. Орудуя тряпками и вместо порошка используя горчицу, щедро посыпая на самые жирные противни, и уже чистыми забрасывали их в специальное окошко, обратно на кухню. Здесь все кипело и гремело, а вещатель громко говорил: «Нельзя зависеть от мнения остальных людей, не нужно этого делать. Практикуйте духовную жизнь и распространяйте сознание кришны».

  Всю приготовленную пищу сразу же предлагали «божествам» пуджари, приходившие на кухню со специальными подносами и посудой кришны, из которой не разрешалось, есть «обычным смертным». На каждую тарелочку клали немного риса, сабджи и чатней и несли гауру – нитай. Читали мантры и пища «превращалась» в прасад. Как–то готовили бананы. В большом баке варились порезанные дольками шестьдесят кило бананов. Повар, замешкавшись, забыл про них и сжег. Все шестьдесят кило поступило в мойку Жене. Уже не пригодное для «предложения» кришне,  но есть, то есть употреблять в пищу возможное. И Женя решил спасти пятьдесят литров, т. к. десять уже осквернили. Они стояли на полу в большом десятилитровом ведре и сверху их засыпали остатками пищи. Быстро сбежав в общую комнату и предупредив, что бананы всех ждут и не хотят жалкой погибели в отходах, открыл теневую раздачу. Первым узнал о раздаче Гусейн.