…

- Я не знаю, почему преданные все бедные такие. Кришна так все устроил специально, желая своим преданным лучшего. Если есть стадо – есть пастух.

- Ха! Не вижу, где же тут лучшее? Небесный пастух пасет облака.

 Петя тем временем раздавал прасад всем на тарелки. Потом сел и приготовился вкушать сам. Селеванов приготовился атаковать Володю за его философию. Разгорелся спор такой невиданной силы, что Новый год не прошел не замеченным. Владимир Владимирович был очень рад, что у него под Новый год тоже гости. Он последнее время, казалось, стал одинок и даже очень. Сидя на кровати, он слушал и ел, сам порою нервно кричал кому-то, защищая-противостоя со всей своей натурой беспокойного перца-питерца. Но на самом деле он был убежденный петербуржец.

- Как это удивительно – есть без соли», - сказал Александр. Петя же высказал свою точку зрения: «Бедность - это порок!». Но в этом споре было трудно уже различить, что сказал Петя: «порок» или «порог», впрочем, что касается денег, то  не было большой разницы. А о богатстве … и помыслить боялись. Наступил Новый год.

- Сергей, посмотри в моем блокноте телефон, -  звонил Александр в квартиру Владимира Владимировича, где он оставил свои вещи. Сергей ему ответил, и Александр, сказав спасибо, повесил трубку. Он готовился провернуть одно выгодное дельце с перепродажей яблочного уксуса и меди, а прибыль вложить в торговый павильон.

Владимир Владимирович же активно переселялся и ему помогал Сергей. Петя перетаскивал коробки. Переселение шло в дом напротив, на четвертый этаж. Обнаружив сумку Жени, Сергей поехал с ней на Беговую. Петя разбирал кровать и переносил в лифт. Дом напротив, куда переезжал Владимир Владимирович был меньше на шесть этажей. А сама квартира, где предполагал отпраздновать новоселье Владимир Владимирович, находилась  ближе к земле на 10 этажей. Владимир Владимирович отдавал распоряжения. Крыши домов дрожат под тяжестью дней.

 На Беговой тем временем Юга приготовил суп из простой капусты и угощал всех преданных. Тривени была на пожарной станции, где ей пожертвовали шафрановый костюм из огнеупорной ткани, который надел Женя, так как у него не было приличной одежды, и он по привычке считал себя брахмачарием. Они с Падма Мукхьей решили отправиться за мукой. Мешок муки высшего сорта обещали пожертвовать на каком-то складе под Москвой.

Отправившись сразу же, они пересели на станции Петровско - Разумовской на электричку. Ехали они долго, пока не достигли «12 километра». Там, следуя за Падма Мукхьей, Женя увидел склад на территории, с виду, промышленного предприятия. Они ждали, пока не открыли огромные железные ворота, где работали веселые мужички.  Они приняли Падма Мукхью за мать, а Женю за ее сына и, даже не спрашивая документы, выдали им 50 – килограммовый мешок с белой мукой, который фудфолайфщики привязали к двухколесной ручной тележке. Падма Мукхья все время мило улыбалась, казалась кроткой и беззащитной. Повозка была очень тяжелой, что два ее колеса прогнулись на металлической оси и перестали крутиться.

- У меня двое детей, но теперь их стало трое, - сказала Фатима. Она по национальности татарка, приехала из Уфы. Познакомившись с кришназаврами, начала «практиковать» вегетарианство и джапу (повторение на четках «харе кришна») к великому недовольству  своих родственников - мусульман, особенно мамы. Старшего ее сына звали Александр, некий гурузавр дал ему имя Юдхиштхира. Мальчику  было четырнадцать лет. Рыжеволосый и тщедушный, был большим хитрецом. Младшего ее сына звали Миша, а имя дали ему Кришна дас. Ему было десять лет, тоже рыжеволосый, но намного упитанней (то есть был просто толстяк) и  подвижнее Юдхиштхиры, которого звали просто Юдхи, а Кришна даса – просто Дас.

Падма Мукхью раньше звали Фатимой. Она приехала в Москву, город в дорожной петле, в кришназаврский «храм» с целью  «духовного прогресса»  и определения этого «прогресса» через зрительное восприятие, а так же чувственное. Она влилась в «преданное служение» вместе с московскими бхактазаврами. Когда Фатима приехала сюда, Дасу было три года. Так, мотаясь по квартирам кришназавров, порою, не имея даже угла, где можно было приложить  голову, пройдя сквозь фронт ночевок на вокзалах, наконец, решила самостоятельно снимать комнату и ни от кого не зависеть, насколько позволяла ситуация, но все равно ее семья была здесь не свободна, не имея ни гражданства, ни прописки. Ее дети рано научились походной жизни.

- Моя мать тоже татарка, - сказал Женя, вспомнив свою маму, пожилую, но крепкую. Отец его всегда был «хорошим» - тихим и добрым, к тому же всегда перехваливал сына, мать постоянно готовила на кухне, стирала. 

Женя любил своих родителей, особенно вдали от дома, он помнил наставление Гусейна насчет родителей, что в конечном итоге больше некому доверять. И ностальгируя, Женя снова и снова обращал свой взор домой.

- Ну вот, - сказала, смеясь, Фатима Падма Мукхья, - мы поладим.

На станции метро «Беговая» Селеванова Сергея взяли ментозавры. Он ехал без билета и к тому же не имел прописки в Москве. В руках у Селеванова была его сумка, которую Владимир Владимирович хотел приватизировать. Женя заметил его и, дотащив из последних сил мешок муки с Падма Мукхьей в коморку фудфолайфа, направился  к Сергею на помощь в костюме пожарника оранжевого цвета с вшитыми светоотражателями.

- Да он же кришнаит, это же монах! – кричал он человеку в форме. – Он сексом не занимается. Вы не того взяли.

- Кришнаитский он монах или китайский… меня  не должно волновать, и тем более, что кто-то не занимается сексом – так это ваши проблемы. А моя проблема это вы. Штраф десять тысяч, - сказал другой ментозавр повыше и шире в плечах. Русскому, если он в форме, на все порядком наплевать, если он хороший ментозавр.

Женя, однако, сам мог попасть в «неудел» при отсутствии у него приписки, поэтому он с Сергеем поскорее вышел из отделения, заплатив штраф.  Это были последние деньги Селеванова. Он был недоволен и расстроен.

Зато Женя, вздохнув спокойно, что его сумка, слава Богу, нашлась, мог обрадовать друга, и что теперь Селеванова будет ждать в ближайшее время отличный торт. Пускай для этого придется ехать на Су-харе-во и брать тортовую по известной схеме.  Первым делом Женя проверил документы: паспорт казахского гражданства в Москве непригодный, но и достаточно проблемный, если его вдруг показать местному милиционеру; военный билет, который он получил вместе с отсрочкой до военного времени с Китаем, а пока мог жить

… Продолжение »